Священники в школах?

Сегодня мы уже писали об интервью митрополита Вениамина Евгению Пустовому и сейчас хотим рассмотреть один его фрагмент, который вызвал в соцсетях резонанс. Речь шла о том, что якобы «священники будут преподавать в школах».

Со слов митрополита (который высказывается на данную тему не по своей инициативе, а комментируя слова ведущего, предложившего укомплектовать вымирающие сельские школы священниками в качестве учителей), «сейчас мы совместно с Министерством образования рассматриваем возможность и перспективы получения нашими священнослужителями или выпускниками духовных школ дополнительного образования педагогического или же прохождения курсов соответствующих, что дало бы такую возможность. И, в принципе, это действительно один из возможных вариантов».

Тем не менее, такие мечты о дореволюционных временах, когда основным видом школ были церковно-приходские, а духовенство было одним из самых образованных сословий общества, — это сейчас не более чем благостные рассуждения, которые вряд ли воплотятся в жизнь.

Во-первых, и сейчас, конечно, образования священнослужителей хватит, чтобы научить школьников младших классов чтению и арифметике, возможно, даже провести урок физкультуры и заполнить уроки гуманитарного цикла общими рассуждениями, но для специальных предметов — химии, физики, биологии, математики — нужно специальное образование.

Во-вторых, на преподавание в сельских школах мало мотивированы сами священники, которые сейчас в массовом порядке осваивают не педагогические курсы, но ищут способы получить более востребованную в обществе профессию — в айти, коучинге, психологии, вождении большегрузных автомобилей (мало ли как повернется жизнь с таким епископатом — лучше иметь альтернативный род занятий). Зато выпускники Института теологии БГУ, которые получают специализированное образование для преподавания в школе именно религии, массово остаются нетрудоустроенными по специальности.

В-третьих, государственные органы, для которых школа является важным институтом контроля, всячески препятствуют любому вхождению религиозных организаций в школьные классы, за исключением очень незначительных, в размере статистической погрешности, конкретных случаев — даже в Германии, где православие отнюдь не религия большинства, гораздо больше школ и классов, где преподается православие, по сравнению с Беларусью.

В то время как почти во всех европейских странах религия в том или ином виде присутствует в школьном образовании — как в частных церковных школах, так и во многих странах в школах государственных, в Беларуси батюшек приглашают чисто для антуража. Это прямо предусмотрено в Кодексе об образовании, который предусматривает, что только во внеучебное время и только в рамках воспитательной, а не образовательной работы учреждения образования могут взаимодействовать с зарегистрированными религиозными организациями (п. 4. Ст. 2).

Более того, по Положению о порядке, условиях, содержании и формах взаимодействия учреждений образования с религиозными организациями в вопросах воспитания обучающихся, такое взаимодействие может быть инициировано только «администрацией учреждения образования с согласия учредителя учреждения образования», но никак не самой религиозной организацией. А администрация учреждений образования, как правило, живет по принципу «как бы чего не вышло» и не сильно стремится приглашать в школу левых людей, которым не может доверять.

В целом о проблемах того, как сокращается религиозный компонент и сфера взаимодействия БПЦ и учреждений образования с принятием новых и новых соглашений и программ сотрудничества, читайте в тексте Наталли Василевич и Натальи Кутузовой в следующей публикации:
Кутузова Н., Карасева С., Василевич Н., Шавцова Д., Габрусь Т., Филипович Л., Хромец В. Религиозные организации в общественном пространстве Беларуси и Украины: формирование механизмов партнерства. — Вильнюс: ЕГУ, 2014. — С. 60-65.