Епископ Казимир Великоселец дал интервью государственной газете

Несколько дней назад православный миссионер Руслан Яроцкий написал: “Братья католики, Вы невероятно крутые! Помоги вам Бог! <…> Многие православные с доброй «завистью» смотрят на ваших епископов, священников, просто христиан, и молятся о вас. Христос посреди нас!” Действительно, лицом Католической церкви в Беларуси во время политического кризиса стали такие принципиальные пастыри как Тадеуш Кондрусевич, Юрий Кособуцкий или Вячеслав Борок, они не только повлияли на позицию самих католиков, но и сделали голос Костёла авторитетным среди верующих других конфессий и в обществе в целом.

Однако ситуация гораздо сложнее, о чём свидетельствует интервью временного администратора Минско-Могилевской епархии Казимира Великосельца пропагандистской газете «Минская правда». Читая его, можно пережить целый спектр эмоций от иронии и жалости до «испанского стыда» и возмущения.

Газета представляет епископа Казимира как «старейшего иерарха» Католической церкви в Беларуси. Многие помнят, как после крайне спорной отставки Тадеуша Кондрусевича «из-за возраста», именно Казимир Великоселец занял его место, хотя сам на год старше Кондрусевича. Но в интервью видно, что Великоселец не только самый старый епископ в Беларуси, но ещё и ментально оставшийся в давно ушедшей эпохе. «15 лет назад, или немного больше, в Киеве как-то съехались представители католической конфессии Советского Союза» — говорит он, забывая слово «бывшего». Он цитирует почти исключительно русских классиков из советской школьной программы — Ломоносова, Пушкина, Лермонтова, Толстого. Говоря о своей вере в Бога, он не находит ничего лучшего как сослаться на авторитет Менделеева, однажды сказавшего другим химикам «Да, я верю в бессмертие души». Впрочем, епископ Казимир сам объясняет пробелы в своём образовании — он вынужденно пропустил два курса семинарии.

Однако очевидно, что «Минская правда» хотела поговорить с епископом Казимиром не столько о Боге и вере, сколько о его отношении к власти и протестующим. Впрочем, собеседник опережает пропагандистов и на вполне невинный вопрос о том, есть ли в Беларуси молодые священники, отвечает:

«Есть, но мало. Западный материализм тоже воздействует на людей. Разве это нормально, когда мужчина с мужчиной? А эти парады! Лесбиянки… У них такие демонические лица!»

Пропагандистка не уточняет, как именно лесбиянки мешают учиться новым священникам, и продолжает, смешивая воедино всё и вся:

«— Во Франции были «желтые жилеты», в Польше женщины выступали против запрета на аборты, в Беларуси также было неспокойно. Не связано ли это с тем, что люди отошли от Христа?

—Да, это основная причина. Бог создает человека во время зачатия. Там, где произошло зачатие, есть и душа. Мы убиваем нерожденного человека, а его душа не крещена.»

Великоселец случайно или сознательно не замечает манипуляцию и воспроизводит риторику пролайф. Непонятно только, в чём она противоречит белорусским протестам против насилия, которые начались после убийства невинных людей.

«Журналистка» продолжает: «Зачем выходили люди на площади в Германии, США, Беларуси, если религия дает ответы на все вопросы?» На это епископ Казимир говорит, что все ответы даёт Библия, но «если мы отходим от Бога, то начинаются трагедии, революции и так далее». Кто же отошёл от Бога и ведёт Беларусь к трагедии — власти, готовые пытать и убивать, или граждане, которые требуют соблюдения законов? Великоселец не даёт ответа на этот вопрос, придётся искать его в Библии.

Лишь в конце разговора епископ Казимир обращается к Евангелию, а не только к Пушкину. Он напоминает слова Христа «Кто из вас без греха, пускай первым бросит камень» и призывает любить Бога и ближнего. Но само его интервью превращается в ещё один камень, брошенный в белорусов, измученных за год террора. Слова о «демонических лицах» неких мифических лесбиянок становятся в один ряд с речью игуменьи Гавриилы о «бесовских выкриках» на женских маршах. Манипуляция пропагандистки и собственная некомпетентность превращают «правильные» слова епископа Казимира в осуждение всех тех, кто борется за своё достоинство.