Результаты “Народного опроса” по исследованию религиозного сообщества Беларуси и протестах. Часть 2. Разочарованные православные и независимое церковное сообщество

Часть 1. Общее (объясняется методология исследования, специфика выборки, конфессиональная и внутриконфессиональная структура выборки, ее характеристики в целом)

Часть 3. Консолидированные католики и конструктивные протестанты

Из православных участников опроса, тотальное большинство которых участвует в протестах или хотя бы поддерживает их, только треть считает, что их лидеры в своих мнениях согласны с действующей властью и внутренне поддерживают ее. Однако, когда они оценивают не мнения, а действия своих лидеров, то таковые полностью или преимущественно устраивают только 2% православных. Большинство же — целых 40% — действия лидеров не устраивают совершенно и еще 34% не устраивают преимущественно, и только 20% видят не только отрицательные, но и положительные примеры действий лидеров. Православные верующие практически в тотальном большинстве ожидают активности лидеров в защите прав человека и осуждении насилия, или поддержки протестующих, в тотальном же большинстве они и разочарованы действиями своих лидеров. Таким образом, образуется зазор: только треть православных считает, что большинство лидеров согласно с властью, но почти никто не видит ожидаемых действий в защиту прав человека и осуждения насилия или же поддержке протестующих.

В ответах на вопрос, что же не устраивает в действиях лидеров, важную роль играют именно понятия “открытости”, “правдивости”, нелицемерности”, “смелости”. При этом критика направлена на «перевирание подтвержденных фактов (вранье)«, «искажение смысла святого писания«, «страха перед трудностями больше страха перед Богом«, «попытки делать вид, что ничего не происходит«, «позиция страуса«, «выбор теплохладного поведения«, «страх иерархов«, «попытки выйти «сухим из воды» на почве ложной интерпретации библейских текстов», а также поведение иерархов, от которого у верующих «создаётся впечатление, что они не служат Господу, а боятся потерять свои теплые места, готовы закрыть глаза на издевательства, пытки, убийства, лишь сохранить свою безопасность и благополучие« , «прячут голову в песок«. Действительно, не много православных считает, что православные лидеры поддерживают власть на самом деле. Не столько поддержка власти беспокоит их, сколько продиктованное страхом, теплохладностью, лицемерием, пассивностю «молчание, не осуждение насилия, отсутствие четкой позиции или позиция “ничего не происходит” (такой вариант в ответ на вопрос, что их не устраивает в действиях лидеров, набрал 53% среди православных). Это молчание, по мнению многих, особенно по мнению православных служителей, которые более близко знают своих лидеров, связан не столько с искренней поддержкой власти, сколько происходит из-за страха, пассивности (вариант “бездействие, пассивность, равнодушие, трусость” собрал среди служителей 20%) или других соображений подобного рода. Лидеры молчат, избегая идти на открытую конфронтацию власти, поэтому прячутся за “лицемерным нейтралитетом”, и “заигрывают с властью” (среди православных служителей так считают 22%). В целом православные служители больше склонны считать, что поддержка власти со стороны лидеров проистекает из лицемерия, страха и пассивности, чем православные в целом. Резкая критичность по отношению к лидерам не так характерна для православных служителей по сравнению с православными в целом — среди них больше тех, кого действия лидеров “скорее не устраивают”, а также тех, кто видит и положительные и отрицательные примеры.

Основное действие, которого ждут православные верующие, считающие необходимым участие церкви в разрешении конфликта, следующее: «открыто осуждать насилие и беззаконие, давать правдивую оценку происходящему: в СМИ и на проповедях”. Так сформулировали свое требование к лидерам церкви 50% из верующих данной категории и целых 82% из тех, кто решил ответить на открытый вопрос. Таким образом, недоверие к лидерам проистекает не столько из-за убеждений лидеров, сколько из-за несоответствия убеждениям слов и дел. А поэтому люди иногда формулируют в результате этого свое отношение не только к социально-политическому участию лидеров, но и к их религиозной роли: «я не верю, что такие священнослужители могут вести нас к спасению», а также связи со своими верующими: «отсутствие обратной связи с верующими, нежелание слышать наши обращения».

Следующее по популярности предложение о том, что должны были бы сделать лидеры церкви, кроме — “медиация между властью и протестующими” («выступать миротворцами, может даже быть модераторами или предоставить площадку для диалога», «нужна встреча всех конфессий с представителями КС и власти») — 4,9% (8,2%). Кроме того, некоторая часть православных ожидает “обращения к властям напрямую с требованием прекратить насилие и беззаконие”, “помощи пострадавшим”, но эти варианты набрали гораздо меньше поддержки — 4,1% (7%) и 3,8% (6,4%), по сравнению с “открытым” и “правдивым” голосом церкви, слышать который так жаждут православные: «Сказать, что белое — это белое, а черное — это черное».

Православные: кто виноват?

Среди православных верующих достаточно резко выразилось неприятие следующих событий и личностей: 

• 98% выступило с неприятием выступления игумении Гавриилы (Глуховой) на Женском форуме 17 сентября, из них 96% “совсем не поддерживают” такое выступление (среди профессиональных служителей 96% и 94% соответственно);
• 98% неприятия получило поздравление митрополитом Павлом и Патриархом Кириллом А.Лукашенко на выборах 10 августа, при чем 89% — совсем (среди профессиональных служителей 93% (80%) и 94% (83%) соответсвенно); 
• 97% (84%) выступления и деятельность митрополита Вениамина;
• 96% (92%) выступление прот. Андрея Лемешонка в поддержку ОМОНа;

Кроме того, возмущение коснулось запрета на исполнение гимна “Магутны Божа” в храмах и увольнение с должности руководителя Синодального информационного отдела БПЦ прот. Сергия Лепина.

При этом выяснилось, что среди аудитории, которая попала в исследование, комментарий прот. Феодора Повного относительно смерти Романа Бондаренко, хотя и получил негативную оценку большинством православных участников опроса, тем не менее 44,3% православных для которых вера имеет важное или скорее важное значение, затруднились ответить на этот вопрос, а среди тех, для кого вера не важна, количество таких людей составило уже 53,9%, то есть примерно половина опрошенных православных не знали о таком факте и не могли его оценить.

При этом сугубо положительную оценку со стороны православных получило участие священников в волонтерской помощи задержанным и пострадавшим, участие священников в акциях протеста, и выступления архиепископа Гродненского Артемия в августе 2020 года — 99%, 95% и 97% соответственно. Следует однако заметить, что поддержка участия священников в акциях протеста только на 76% безусловна. Среди православных служителей наблюдается также высокий уровень поддержки участию священников в волонтерской деятельности и выступлений архиепископа Артемия, но еще меньшая поддержка участия священников в акциях протеста — всего 91%, из них только 64% поддерживают безусловно.

Таким образом, православные, сочувствующие протестам, дают понять, какие действия, по их мнению, соответствуют их ожиданиям, а какие — вызывают отторжение и разочарование.

Православные: что делать?

Катастрофическое падение уровня доверия к иерархии — а среди этого сектора православных целых 87% отмечают, что в связи с событиями политического кризиса такое доверие у них понизилось (об этом свидетельствует и 79% профессиональных служителей), вызывают в сообществе различные реакции и стратегии действия.

Среди всего широкого круга православных в результате разочарования 42% отметили, что перестали ходить в церковь, 12% отошли от религии вообще, 22% вообще никак не выразили своего недовольства. Хотя в реальности сменили конфессию только 3% православных, а юрисдикцию вообще меньше 1%, тем не менее, 30% православных готовы к переходу в другую конфессию, если действия церковных лидеров не будут меняться. Для сравнения, сменить юрисдикцию готовы только около 5% православных

Среди активных православных (служителей) наблюдается гораздо большая приверженность своей конфессии. В реальности перешли в другую конфессию только 1% верующих, а в другую юрисдикцию практически никто, хотя среди них такой переход допускают 8% верующих — для группы профессиональных верующих большая, чем для выборки в целом, актуальность смены юрисдикции, и в несколько раз меньшая — конфессии.

Также они меньше допускают для себя вариант перестать ходить в церковь и отойти от религии вообще, хотя такая реакция на разочарование как перестать ходить в церковь даже более вероятна, чем смена конфессии или юрисдикции. 10%уже перестали ходить в церковь, а 10% готовы это сделать. Отойти от религии вообще готовы только 4% процента профессиональных служителей, и только 2% это уже сделали.

С гораздо большей охотой профессиональные служители предпринимают действия для выражения своего недовольства: 66% из них обсуждала реакцию лидеров на политический кризис публично в соцсетях, на форумах, в закрытых чатах и в личных разговорах с представителями своей конфессии, а 39% подписали письмо в адрес религиозного лидера. Еще 9% готовы присоединиться к обсуждению в соцсетях и форумах, еще больше — к обсуждению в личных беседах с представителями конфессий (16%) и к подписанию письма в адрес религиозного лидера (22%)

Среди православных в целом уровень активности в два или более раз ниже. Это объясняется пониманием своей роли как менее включенной в жизнь общины, а следовательно и видения возможности что либо поменять. Так 40% православных в целом просто перестают заботиться о позиции церкви и перестают хотеть что-то менять, 32% считает, что повлиять и невозможно; и только 16% готовы брать инициативу в свои руки и доносить мнение до лидеров церкви, а 6% — выступать от имени церкви самостоятельно.

Среди православных служителей также наблюдается апатия. Так у 26% пропало желание что-то менять, а 31% поняли, что поменять что-то невозможно. Тем не менее, значительная часть православных служителей готова брать инициативу в свои руки и доносить свое мнение до лидеров церкви (27%), и более активно выступать от имени церкви (18%). Мы видим воплощение этой тенденции в таких инициативах православных служителей и активных верующих, как письма к церковным лидерам и видеоролики против насилия и беззакония. 

25 августа православные верующие, среди них богословы, иконописцы, миссионеры активисты, направили обращение к Митрополиту Павлу и членам Синода БПЦ, в котором призвали возвысить свой голос против насилия и беззакония, напоминая, что “если Церковь не осуждает грех, ее голос теряет силу, он теряет доверие как своих верующих, так и людей, которые не решаются стать православными христианами”, а также выразив благодарность “тем православным пастырям, которые проявляют христианскую ответственность и не боятся это делать”, пообещав «их деятельно поддерживать”.

26 августа за несколько часов под письмом поддержки и благодарности архиепископу Артемию Гродненскому подписались 285 человек, среди них 29 богословов — преподавателей и выпускников богословских факультетов и духовных школ, исследователей, 21 представитель малых чинов — иподиаконы, чтецы, регенты, а также звонари, иконописцы и преподаватели воскресных школ, 16 православных священников (кроме того, несколько католических и греко-католических), 10 сотрудников церковных структур БПЦ.

28 сентября 64 человека из Минска, многие из которых являются церковнослужителями, несут послушание певчих, чтецов и регентов, обратились к Митрополиту Вениамину Минскому и Заславскому с просьбой заступиться за паству во время “тяжелого времени”, которое переживает “наша Родина”. В этом письме верующие вступают в богословский диалог с Митрополитом и парируют на его фразы, сказанные в одном из первых интервью на должности, цитатами из Священного Писания: “Вы говорили, что “главная задача священнослужителей — это возвещать слово Божие”. Так вот Господь устами пророка Исайи предупреждает: “Горе издающим несправедливые законы и пишущим жестокие постановления, чтобы лишать бедняков их прав и отнимать правосудие у слабых” (Ис. 10:1-2)«. В этом письме верующие не противопоставляют прямым образом свое мнение — мнению лидера, а наоборот, апеллируют к его собственным словам, интерпретируя их в свете Священного Писания.

В ноябре прихожане православных храмов Гомеля обратились к архиепископу Гомельскому и Жлобинскому Стефану “с просьбой не остаться безучастным к судьбе белорусского народа и возвысить свой голос в его защиту, в защиту и водворение справедливости в нашем обществе” с цедым рядом призывов, в том числе с просьбой “не отгораживаться от нас словами «Церковь вне политики»”, объясняя, что содержание призывов это не “вмешательство в политический процесс, но содействование в установлении взаимопонимания внутри нашего общества, которое в эти дни переживает глубочайший кризис, содействование началу открытого диалога”. Ряд призывов касался и церковной жизни — “не преследовать священников, которые выступили за прекращение насилия в нашем обществе и против фальсификации выборов”, “выступить в защиту священника Владимира Дробышевского, которому 18 сентября присудили 10 суток и после окончания этого срока снова направили в суд. Благодаря миссионерской деятельности о. Владимира, не мало гомельчан пришли в Церковь. Для многих именно он олицетворяет образ честного православного священнослужителя”. Следует отметить, что несмотря на письмо, Гомельская епархия лишила священника права ношения священнических одежд и наперсного креста.

В декабре еще одна группа православных верующих обратилась к Митрополиту Вениамину. В своем письме, которое собрало 185 подписей и было вручено Митрополиту лично в руки в Свято-Андреевском храме города Минска во время престольного праздника , верующие не только «призывали”, но и “настаивали” на действиях со стороны церковного лидера, которые, в том числе касались моральной и богословской оценки высказываний некоторых особенно одиозных священнослужителей, а также осуждали насилие, лжесвидетельство и “извращение суда”.

Кроме того, православные записали два ролика, один, в октябре, в городе Минске, под которым подписалось около двух сотен человек, и второй, в ноябре, в городе Жодино. 

Написание петиций и создание подобных роликов требует от их участников достаточной мотивации, богословской компетенции, совместной творческой работы и обсуждений, с попыткой применить христианское учение к современной политической ситуации, а также сформулировать свой подход достаточно четко и ясно, оценить, как такие формулировки будут звучать для общества, церковных лидеров, религиозного сообщества. Фактически, в вайбере и телеграмме, в чатах и в комментариях, создаётся и тестируется социальное учение православной церкви, растет богословская и социальная компетентность участников. Также растет видимость мирян как компетентных представителей своего церковного сообщества, в том числе видимость женщин. Позитивный фидбек (количество подписей, просмотров, перепостов и лайков), несмотря на отсутствие прямого результата действия — выполнения требований и просьб — помогает сохранять и наращивать мотивацию даже в ситуации разочарования лидерами и церковной структурой. Этому способствует также успех и позитивный фидбек акций.

Например, православные верующие спонтанно и без санкции церковных властей организовали массовую экуменическую молитву 13 августа в Минске, несмотря на то, что церковные власти от нее дистанцировались, а также 2 сентября акцию в поддержку митр. Тадеуша Кондрусевича. Митрополит Павел отреагировал на эмоциональное письмо рядовой православной верующей женщины Анастасии Некрашевич, которая была одной из организаторов экуменической молитвы, и не только пришел на молитву на следующий день, но и сделал возникшую по инициативе верующих молитву регулярной и со своим участием, а также участием целого ряда священнослужителей и митрополичьего хора. Более того, после совершаемых молитв он вел беседы с молящимися, отвечал на их вопросы, запросы и недовольство.

По мнению священника Александра Шрамко, в условиях острого конфликта между властью и основной частью народа, внутри православного церковного сообщества нарастает напряжение — между высшим духовенством, которое “больше тяготеет к власти, старается до последнего сохранить лояльность”, однако не может не учитывать необходимости “«сохранять лицо» перед мирянами и обществом”. С другой стороны, церковная власть пытается ограничить возможности несанкционированных высказываний от имени церкви со стороны священников и мирян, монополизируя легитимные высказывания от имени церкви. Например, один из синодальных отдел по взаимодействию церкви и общества выпустил «Разъяснение”, в котором осуждается участие в «политической жизни общества» священнослужителей, сделавших «эмоциональные публичные заявления», а также людей, «позицинирующих себя в качестве христианских активистов». Но если на священнослужителей у церковных властей есть сильное административное влияние и репрессивные меры, то против мирян, «позицинирующих себя в качестве христианских активистов», таких мер нет. Более того, увольнение мирян с церковных должностей на основании их гражданской позиции, расширяет рамки их высказываний и действий в публичной сфере, и такие миряне могут становиться “гравитационными центрами”, вокруг которых формируются альтернативные мирянские структуры. Более того, отсутствие внятного фидбека со стороны церковных властей на письма и обращения, уменьшает мотивацию среди православных служителей и верующих действовать в направлении попыток быть услышанными иерархией, а вынуждает действовать самостоятельно. Более того, если изначально письма и обращения были призваны к тому, чтобы повысить видимость мирянской группы, которая ожидает активных действий иерархии в защиту прав человека и законности, поэтому некоторые обращение носили характер «закрытых» и не публиковались. То с течением времени, в результате игнорирования, группы, которые писали письма иерархии, делали обращения открытыми — чтобы повысить свою видимость как православных, разделяющих определенные ценности, в публичной сфере, а также чтобы компенсировать отсутсвие голоса иерархии или представить альтернативный голос.

Внутри мирянских сообществ происходит интенсивная коммуникация, которая способствует возникновению независимого от иерархии церковного сообщества, которое, однако, не имеет мотивации уходить в другую конфессию или юрисдикцию, но намерено расширять свое влияние и значение внутри существующей церковной структуры. И в то же время — независимо от нее.

Смотрите также — статья «Народного опроса» — «Церковь и политика: случай Беларуси«