Царква і палітычны крызіс у Беларусі

Предельное зло ставит перед выбором

Предельное зло ставит перед выбором

Placeholder

Советская власть практиковала следующие методы. Например, в какой-то деревне семья объявлялась врагами народа, их выбрасывали из дома, на мороз, без еды. Если кто-то их кормил или принимал в свой дом или даже в свой хлев, сарай, амбар, то и его с его семьей ждала такая же участь. То есть в деревне твои соседи, друзья или родственники умирают от холода и голода на улице, а ты не можешь им помочь, потому что, помогая, обрекаешь свою семью на такую же участь. Наверное, кто-то не выдерживал, подставлял и себя, другие принимали эти условия. Что происходит в этот момент с человеком, когда он делает такой выбор? Дай Бог нам никогда не узнать. И все же, что из предложенного выбор жизни, а что нет?

Сегодня, 29 октября, в Беларуси «Ночь расстрелянных поэтов» – в эту ночь в 1937 году расстреляли в Минске, можно сказать, всю белорусскую интеллигенцию. В Беларуси советские репрессии не признаны, и эта неформальная дата важна и как память конкретного расстрела, и как память всех советских репрессий. Завтра, 30 октября, в России официальная дата – день памяти жертв политических репрессий. В Москве больше чем в 20 храмах будет проходить Молитва памяти https://molitvapamyaty.ru/. И все же, при всем официальном признании, путь нам предстоит еще немалый.

Папу похитили в Беларуси на улице посреди бела дня 21 октября, в день «закрытия» Минского гетто, где погибли более 100 000 человек. Сегодня, 29 октября, в ночь расстрелянных поэтов, мы получили от него первое письмо из тюрьмы. Мы живем в каком-то странном сне, захватывающем, но абсолютно безумном.

В Беларуси все не спокойно уже третий месяц, но последнюю неделю агония поражает как никогда. Увольняют всех: ведущих врачей, рабочих, спортсменов, актеров, студентов отчисляют пачками. ОМОН запугивает и даже задерживает детей в школе. Закрывают границы. Ну а дальше что? И ведь что вызывает такую нетерпимость? Знаете какой самый неприемлемый слоган? «Против насилия». Понимаете, против насилия нельзя выступать, это неприемлемо.

У меня парадоксальный метод, никому не навязываю. Села читать про события в Руанде в 1994 году. Сделала вывод: человек, который живет нормальной жизнью, не может воспринять, что зло, насилие — это всерьез, вот так вот всерьез, безо всякой логики и оснований, и в отношении него. Он всегда сталкивается с этим внезапно. Евреи, которых загоняли в гетто в Минске (думаю, и в других местах), не очень оценивали угрозу. Тутси слушали угрозы по радио, видели, как хуту тренируются, не верили, что это возможно всерьез. Все, что произошло с русским, белорусским, и многими другими народами в Советском союзе мы, очевидно, до сих пор еще не можем осмыслить. Но когда столкновение происходит, тебя всегда ставят перед выбором – или ты умираешь, или ты присоединяешься в убийцам: не пускаешь умирающих в свой сарай, не остаешься в стороне и обязан убить хоть одного тутси и так далее. Помните «Бесов»? Шатова должны были убить, все должны быть повязаны одной кровью и/или предательством. Ну или умереть. И кажется, что это выбор между безумием и смертью. Но я думаю, что это выбор между жизнью (на их условиях) и Жизнью. Предельное зло ставит перед выбором: или выбрать его версию реальности, иллюзию с его логикой и системой координат, или признать предельное зло. Это может убить, а может открыть и реальность Божьего действия в мире, Божьей, а значит и человеческой правды. С ней не построить «нормальную и сытую жизнь», но она открывает победу человечности, победу Бога и человека над низостью смерти и лжи.

Монахиня Мария (Скобцова) погибла в газовой камере лагеря Равенсбрюк. Часто рассказывают, что она пошла в камеру вместо другой девушки. А в версии митрополита Антония Сурожского она пошла в камеру не вместо, а вместе с другой девушкой, которая не могла справиться со страхом. Мать Мария пошла со словами: «Последнее слово за жизнью». Она умерла, но победила смерть, мы же все чувствуем это, даже неверующие? Ведь живое сердце не может согласиться с низостью и предательством.

Наверное, можно не встретиться с предельным злом в своей жизни. Хотя, зная историю ХХ и ХХI века, сложно себе это представить. Ну, допустим, что можно. Но от этого блаженного неведения оно, зло, то зло, которое являет самое страшное в мире — человека без человечности, не перестает существовать. Встреча с ним сама по себе нормальна, но дай Бог нам быть к ней готовыми, сделать правильный выбор. Митрополит Антоний Сурожский вспоминал слова своего отца: «Мне не важно жив ты или мертв, мне важно, ради чего ты живёшь и ради чего ты готов умереть».


Тэгі

Папярэдні пост і наступны пост


Вам таксама будзе цікава