Христос как беларус

«МИНСК, 7 февраля. А. Лукашенко заявил, что считает Бога белорусом.

На вопрос Соловьева: «То есть Бог сегодня — белорус?» Лукашенко ответил: «Да, не только сегодня. Он же меня в середине 90-х кинул на эту сковородку, вот еще кое-когда помогает»».

Тот редкий случай, когда я соглашусь с высказыванием этого бывшего президента. Стоит только объяснить, как переводится этот месседж с диктаторского на человеческий.

Нет, тут речь вовсе не идет об исповедании этнофилетизма (предпочтение национальных/этнических интересов общецерковным, осужден как ересь на Поместном Константинопольском соборе 1872 года). О чём же тогда хочет сказать Лукашенко?

Начнем с того, что совесть есть в каждом человеке, как бы далеко он не ушел по Волан-де-Мортовскому пути расщепления своей души. И задушить совсем этот голос невозможно. Прорываясь, он всё же звучит, но искаженно. Надо только понять больного, исковеркавшего себя человека, суметь расслышать его.

Мессианские настроения Лукашенко демонстрирует давно и самозабвенно. Эта тема явно его беспокоит. Реплики о личной богоизбранности он любит вкраплять в монологи-самолюбования. Особые отношения этакого советско-православного атеиста с Всевышним он регулярно демонстрирует с амвонов православных храмов, окруженный притихшими иерархами с подобострастными глазами. По большим протокольным церковным праздникам, словно сам пастырь-епископ, из-за переносной трибуны с гербом, он вещает от алтаря urbi et orbi свои политические и квазирелигиозные установки и «ашчушчэния». (Одна моя знакомая католичка недавно подметила, что, окунаясь на телекамеру в крещенскую прорубь, он таки ни разу не перекрестился).

Но не может не давить душу многолетний тяжкий груз кровавых преступлений. Исчезнувшие без следа люди. Убитые эскадронами смерти. Спецоперации со взрывами в метро и в многолюдных местах: Витебск 2005, Минск 2008, Минск 2011. Раненые и убитые. Сфабрикованные дела со смертельными приговорами. Снова смерти. Боль и слезы матерей, мольбы и надежды до смертного одра узнать правду о судьбе своего ребенка. Подавление протестов. Снова и снова убитые беларусы… Но большинство беларусов, в отличие от него, понимает, что есть вещи намного хуже смерти — утратить способность людьми зваться.

А душа плачет… И вот страна слышит, как это прорывается вслух. Он сиплым голосом и с видом зомби-мертвеца настойчиво зовет уехавших от преследований беларусов возвращаться, но непременно через покаяние и мольбы на коленях о прощении. Четко проговаривается необходимость ответственности по закону. А вот уже он с досадой упрекает Караева за попытки извиняться перед избитыми в августе 20-го, и мы узнаем, что санкция на прощение принадлежит исключительно ему и может быть дана лишь лично. Это что-то вроде такого неосознаваемого бессознательного. Народная мудрость давно знает, кто громче всех кричит: «держи вора!»

Но вот высказывание про «бога-беларуса» — это чистое подсознательное, поднимающееся на сознаваемый уровень.

На мой взгляд, самый страшный грех — это не видеть в другом Другого, человека — в человеке, а видеть лишь функцию: «чем ты можешь быть мне полезен?» Смотреть так и таким же образом обращаться с человеком, как с прикладным инструментом — обесценивать и человека, и его Творца. Такое расчеловечивание в результате дает способность к любому преступлению.

Лукашенко использует всё и вся в своих интересах. Институты, структуры, церкви, людей. То, что поддается использованию, — трансформируется и должно приспосабливаться. То или те, кто сопротивляется или оказывается уже не нужным — уничтожаются. В отношениях с Церковью советский опыт вербовки церковной иерархии КГБ оказался весьма полезен. Остались и наработки, и, видимо, кадры. Особенно это ценно в условиях закрытости и непроговоренности травмирующего опыта. А профит очевиден — многочисленная структура, управляемая совсем небольшой иерархической группой. Подомни их и манипулируй «паствой» и «народцем», используя освященные веками «духовно-нравственные традиции». Госкампании по сохранению «народного единства» и «исторической памяти» с точностью вводят в жизнь худшие оруэловские пророчества. А периодические вбросы о «змагарско-автокефальной церкви» в Беларуси делаются на фоне тихой планово-методичной работы превращения БПЦ в придаток идеологического отдела администрации «первого».

И вот, с одной стороны, Лукашенко заявляет о своей богопоставленности в уникальном качестве «удерживающего», как бы о приемлемости им власти Сверху. Но, с другой стороны, «бог-беларус» — это ведь покорный Распятый. Он может быть использован самим «избранником». И что Он сможет возразить? Лишь кротко спросить: «поцелуем ли предаешь меня?» Так продолжим же использовать Его.

Что говорит личный опыт Лукашенко? Беларусов можно похищать, избивать, насиловать, бросать в застенки, травить вирусами и пошлейшей пропагандой, жесточайше давить любые формы проявления протеста или недовольства. Так почему же так нельзя с этим Христом?..

Господи, до чего же евангельские времена мы сейчас переживаем! Едва услышав это выражение от говорящего со знанием дела бессменного «гаранта конституции» — «бог-беларус» — у меня моментально перед глазами встал окровавленный и поруганный Христос в терновом венке и Его путь на Голгофу. В Беларуси сегодня Христос в Куропатах, на Окрестина, на Володарке. В моем родном прекрасном Гомеле — на Книжной, на Антошкина, на Междугородней. Почти любой беларус сегодня может точно указать адреса, где найти Христа. И только иерархи тщетно ищут Его во дворце Ирода.

Если Лукашенко и его кровавый режим со своими безликими черными минотаврами в балаклавах стремятся нас расчеловечить — то защищая себя, своих детей, своего ближнего, мы исполняем Христову заповедь: больше нет любви, если кто положит душу свою за други своя. Как мы все делали и делаем: беларус беларусу беларус! Как Гончар, как Шутов, как Ашурок, как Зельцер…

И мы можем и должны сопротивляться и бороться со злом любыми доступными средствами. Какими бы малыми и незначительными они нам порой не казались. Но главное наше оружие — оставаться людьми и так воспитать детей! Ведь совсем рядом с нами сам Христос — беларус, бирманец, афганец, русский, украинец — вочеловечившийся Бог.

Маран-афа!