Протоиерей Сергий Лепин о празднике Усекновения главы Иоанна Предтечи
Сегодня Православная Церковь вспоминает, как царь Ирод Антипа (сын Ирода Великого) приказал убить пророка Иоанна Предтечу, который осудил его брак с женой родного брата. На праздничном пиру царь пообещал дочери своей жены Саломее выполнить любое её желание, а царица Иродиада подговорила её попросить голову пророка Иоанна на блюде. Протоиерей Сергий Лепин комментирует эту евангельскую историю:
«День Усекновения главы Иоанна Предтечи – постный. Этому имеется несколько объяснений. Во-первых, вспоминаемое событие не ахти весёлое, и пост сам по себе служит лучшим выражением траура и скорби. Во-вторых, постясь этим днем, мы выражаем почтение аскетическому подвигу пророка и символически дистанцируемся от того пиршества, на котором Иоанн, собственно, и был приговорен.
А у нас еще это и День трезвости, когда служат молебны об алкоголиках, и когда ни грамма спиртного… Как бы и нормальная идея, но… уж слишком она сужает и упрощает проблему. Вы и в правду думаете, что Ирод трезвый был норм мужиком, и во всем виноват алкоголь? Глупости. Я не вижу особой проблемы в том, что человек принял больше обычного на своем дне рождения. Пообещал по пьяни лишнего? Да это плохо, но… пьяные или просто подпившие нередко несут абы што. Я, наверное, тоже. Лишнее – это плохо, но все же, глобальность проблемы не в этом. Она в том, что никто Ирода не остановил…
Наверняка на пиру были его советники, министры, генералы – те, кто должен был успокоить царя, налив ему еще рюмашку, приказать оркестру играть громче, и, объяснив пагубность исполнения обещанного, порекомендовать подарить дочери какого-нибудь мегапородистого розового пони или тату-салон в центре рядом с метро. «Такая сейчас молодежь, ваше величество, у самого такое же растет, от жиру бесятся, не знают, чего хотят, не берите в голову!»
Они промолчали, хотя были более трезвыми, чем царь, в присутствии которого опасно терять бдительность. И Ирод был не настолько пьян, ибо вполне осознавал пагубность своих действий: ведь услышав просьбу дочери «царь опечалился»…
Свите было страшно? Вряд ли. Разве свита всегда предлагает решения, с которыми царь соглашается? Нет. Ну не послушал бы царь – и всё, экая проблема! Но, может, кто-то и боялся – мы ж не знаем все эмоциональные составляющие момента.
Но я думаю, что там полно было тех, кто через родство с Иродиадой сами сотворили себе нехилую карьеру и были кровно заинтересованы в том, чтобы Ирод не раскаялся и не уволил Иродиаду. Риск потерять кормушки при таком раскладе был великим.
Некоторым, возможно, было «просто интересно» — реальный же такой замес намечался! Или им просто было плевать – их волновали другие, более «насущные проблемы» царства…
Так вот. Я б с большей охотой служил в этот день молебны за молчащих (есть и такая форма зависимости) – за всех тех, из-за безучастности которых совершается и умножается зло в этом мире. И за тех, кто присягает во зле и или иным каким образом злоупотребляет своей клятвой, аргументируя свои преступления прежде данным обещанием. И за детей, которые оказываются средствами манипуляции в руках взрослых и по этой причине нередко сами становятся такими же, как и их родители: кровожадными и беспринципными.
А так да, пьянству – бой, трезвость – норма жизни, и всё такое.»
