«Проект нового устава лишает приход самостоятельного значения»
В Белорусской Православной Церкви разработали проект новой редакции типового устава прихода. Сегодня у архиереев, которые должны были высказать свои замечания по проекту, наступает дедлайн. Ожидается, что новая редакция устава будет принята на заседании Синода БПЦ 14 декабря.
«Христианское видение» тоже полагает, что проект нуждается в комментариях. Даем слово профессору Яну Альтусию.
Предлагаемые изменения и дополнения действующей редакции устава прихода епархии БПЦ обосновываются приведением устава в соответствие с внесенными Архиерейским Собором 2017 года изменениями в тексте Устава Русской Православной Церкви в части главы XVII «Приходы». В целом, изменения касаются закрепления за епархиальными архиереями обязанности «высшего управления приходами». Также в предлагаемом к рассмотрению проекте новой редакции типового устава прихода уточняются положения об имуществе приходов в соответствии с решением Синода Белорусского Экзархата от 27.05.2003 г. (журнал № 76); водятся сроки действия для органов управления прихода, Устав согласуется с положениями законодательства Беларуси о религиозных объединениях.
Ст. 1. проекта Устава содержит дискриминационные положения, ограничивающие права иностранных граждан входить в состав прихода. Ст. 1 утверждает норму, согласно которой «Приход — религиозная организация, объединяющая на добровольных началах граждан Республики Беларусь». Данное положение является противоречащим Конституции Беларуси. Так, ст. 11 Конституции определяет, что «Иностранные граждане и лица без гражданства на территории Беларуси пользуются правами и свободами и исполняют обязанности наравне с гражданами Республики Беларусь». Ст. 31 Конституции утверждает порядок, при котором «Каждый имеет право самостоятельно определять свое отношение к религии, единолично или совместно с другими исповедовать любую религию или не исповедовать никакой, выражать и распространять убеждения, связанные с отношением к религии, участвовать в отправлении религиозных культов, ритуалов, обрядов, не запрещенных законом».
Ст. 2 проектаявляется несколько нелогичной и излишней в свете содержания ст. 1, которая уже дала определение прихода.Эти две статьи следовало бы объединить в одну с целью указать, что приход — каноническое подразделение епархии, что уже подразумевает, что приход входит в ее состав и юрисдикцию.Разве может быть ситуация, при которой подразделение не входило бы в состав целого или находилось бы в иной юрисдикции, нежели епархиальная?
Однако, посвятив первые две статьи определению того, чем является приход, проект типового Устава упускает иное важное обстоятельство, которое должно было бы быть отражено в уставе с самого начала, — природу отношений между приходом и епископом. Каким именно каноническим подразделением является приход? Наверное, приход — это объединение лиц, исповедующих христианство в его восточной ортодоксальной версии. И эти лица, образующие общину, добровольно входят в состав епархии и подчиняются юрисдикционным нормам этой епархии. Это важное обстоятельство, которое оправдывает оговорку о вхождении общины в состав епархии и подчинение ее юрисдикционным правилам, в которых община и епископ нуждаются в правовом оформлении взаимных отношений, чему и служит Устав. Однако проект Устава не содержит четкого определения такого рода отношений.
Ст. 3. для Устава общины выглядит не вполне четкой и не вполне логичной. Не вполне понятна процедура определения границ деятельности прихода. Как определяются территориальные границы прихода? Насколько точными они должны быть? Очевидно, что эта норма может появиться только с учетом предварительного согласования общины с епископом епархии, в состав которой намеревается войти создаваемая община. И в самом хорошем варианте, эта статья должна содержать отсылку к некоему епархиальному акту, посвященному территориальной политике епархии, который бы содержал и о правах экстерриториального действия общины (ведь, очевидным является то, что община может действовать как на территориальной основе, так и на экстерриториальной). Потенциально эта статья в нынешнем виде содержит поводы и причины множества конфликтов, связанных с определением границ деятельности прихода.
Ст. 5. В новой редакции появляется положение о том, что приход «подчинен» правящему архиерею. Что это означает? Сохраняет ли приход свой автономный юридический статус? Самостоятелен ли он в пределах канонических норм и норм национального права? Вводится ли уставом прямое управление епископом каждым приходом в его епархии? Статья умалчивает об этом.
Статья не может быть принята в такой редакции, а будучи принятой, она создает ситуацию, при которой создание прихода как юридического лица становится излишним. Епархии должны открывать просто свои филиалы на местах.
Статья нормативизирует определенные практики в БПЦ и РПЦ, которые, не смотря на то, что являются очень распространенными и едва ли не доминирующими, не могут быть охарактеризованы как отвечающими критериям права. Они в целом исходят из закрепления монархической власти епископа с поражением прав общины и других органов управления в общине. По-существу, церковь предстает не как объединение людей, основанное на общем исповедании веры, а как иерархическая структура, объединяемая властью архиерея. Нуждается ли такая организация в правовом оформлении? Существует ли потенциал белорусского гражданского права в оформлении и легализации подобной структуры?
В проекте устава пропущена ст. 6.
Ст. 8 и ст. 54 продолжают обращаться к институту оперативного управления, довольно архаичному и не совсем удобному. Приход создается на средства физических лиц. Введение права оперативного управления подчеркивает непродуманность связи между епархией и приходом. Совершенно непонятен механизм перехода собственности образуемого юридического лица (прихода) в собственность даже не епархии, а Белорусской Православной Церкви в целом. Право оперативного управления подчеркивает недоверие БПЦ к своим подразделениям и лишение их основы для подлинного автономного существования — с опорой на собственность, образуемую членами прихода и деятельностью прихода.
Ст. 12 носит дискриминационный характер. Устав по своему характеру не может носить характер запретительного либо ограничительного документа, он является правоустанавливающим документом. Включение в него ограничительных положений не представляется оправданным.
Ст. 13, напротив, по отношению к ст. 12, носит характер превышающий возможности регулирования в границах устава, поскольку фактически устанавливает обязанности третьих лиц, в данном случае, − государственных органов, — включать приход в обсуждение связанных с приходом вопросов. Устав не может создавать такого рода обязательств.
Ст. 14 — в первой части пропущено слово «лиц» — «В целях совместного осуществления права на свободу вероисповедания и распространения православной веры приходом осуществляются». Не совсем понятно, к кому относится словосочетание «совместного осуществления».
П.п. 14.1 — 14.6, 14.4., 14.16 являются, по существу, отсылочными; отношения, описываемые в них, регулируются не Уставом и не каноническим правом БПЦ, а законодательством Беларуси. Об этом бы стоило написать.
Ст. 14 также устанавливает статус прихода как, фактически, филиала епархии. Заключительная часть этой статьи гласит, что «все виды деятельности осуществляются приходом с письменного разрешения (благословения) епархиального архиерея». Здесь бы стоило прописать механизм и алгоритмы получения такого рода разрешения.
Ст. 15 является лишней, она ничего не определяет, а снова отсылает к положениям законодательства Беларуси, которое действует помимо записей в Уставе прихода.
Ст. 16 стоило бы сократить, она содержит некий перечень юридических лиц, которые приход может создавать, но этот перечень открытый. На самом деле главный смысл статьи заключается в том, что приход вправе создавать другие юридические лица, и делает он это во взаимодействии с епископом. Здесь прописывается лишь один механизм такого взаимодействия — «разрешение». Может быть, стоило бы указать и иные способы — «уведомление», «в порядке плана развития прихода»… А как быть в случае, если епископ «не разрешит», а приход будет настаивать? Стоило бы указать и механизм разрешение возможного конфликта или разногласия.
Ст. 17 Не совсем ясно, почему приход «в порядке, установленном законом … может взаимодействовать с учреждениями образования по вопросам … патриотического воспитания». Каково содержание патриотического воспитания, и почему приход является экспертом в такого рода воспитании?
Ст. 19 является дискриминационной по отношению к добровольным объединениям граждан, в том числе братствам и сестричествам, которым отказывается в существовании на праве юридического лица. Впрочем, это политика самой церкви, и такого рода положение в целом отражает недоверие и ограничение автономной деятельности членов БПЦ.
Ст. 20-22 выглядят несколько странными. Право получения помощи не устанавливается Уставом, а связано с природой прихода как юридического лица. Вне зависимости от записи в уставе, приход может получать помощь в силу своего статуса. Однако, нужно отметить, что, снова же, в связи с правом оперативного управления, выгодоприобретателем является не сам приход, а БПЦ.
Ст. 22 выделяется своей узкой направленностью (конфессиональные кладбища), и снова же, как и ст. 13, превышает правоустанавливающие возможности Устава, поскольку пытается создать обязательства третьих лиц.
Ст. 23 продолжает конструировать запутанное описание механизма взаимодействия между епископом и общиной, начатое ст.ст. 1 и 2. Так, утверждается, что «Приход образован по благословению епархиального архиерея на основании решения граждан Республики Беларусь православного вероисповедания, достигших 18-летнего возраста, постоянно проживающих на территории деятельности данного прихода. На основании письменного разрешения (благословения) епархиального архиерея проводится учредительное собрание, на котором формируются органы управления прихода». Так как же действуют дееспособные граждане Беларуси (иностранцы и лица без гражданства снова исключены оказались) — свободно, либо по решению/разрешению правящего архиерея? Осуществляют ли они свое право — как людей, обладающих свободой совести, либо они действуют на основании решения епископа и осуществляют его волю? Есть ли основания у прихода быть самостоятельным и автономным структурным подразделением, либо он — только представитель епископа и епархии?
Ст. 24 объясняет, что община — это агент епископа, который оказывается среди органов, осуществляющих управление приходом, наряду с настоятелем, приходским собранием, приходским советом, председателем приходского совета.
Более того, ст. 25 утверждает, что епископу принадлежит высшее управление в приходе. В предыдущей версии Устава высшее управление все-таки принадлежало приходскому собранию.
Ст. 25 фактически устанавливает приход как епископскую монархию. Органы прихода — настоятель, приходское собрание, приходской совет — по существу, являются лишь агентами епископа, его представителями, не выступая самостоятельными органами управления приходом. И сам приход является юридической фикцией, не соответствуя требованиям, предъявляемым к юридическому лицу. Так, у прихода нет полного организационного единства, потому что все его органы — вспомогательные по отношению к епископу, который осуществляет прямое и высшее руководство приходом. Органы прихода не формируют волю юридического лица и не в состоянии ее выражать вовне. Приход юридически и фактически не обладает обособленным имуществом. Все его имущество является имуществом БПЦ (ст. 58). Потому приход не в состоянии нести самостоятельную имущественную ответственность (ст.ст. 64, 65). Он отвечает по своим долгам именно принадлежащим ей имуществом, а юридически ему ничего не принадлежит.
Ст. 29 вводит норму о срочном назначении настоятеля. Он более не связан волей общины, и является всего лишь представителем епископа на приходе. Потенциально положения этой статьи создают в БПЦ ситуацию, при которой дела, связанные с назначением или освобождением от должности настоятеля, а также других сотрудников прихода, будут рассматриваться в государственных судах. Ст. 30.8. указывает, что настоятель (и, видимо, это его основная функция) — заботится о точном и своевременном выполнении указаний епархиального архиерея.
В свете ст. 25 положения ст.ст. 29, 30 (статус настоятеля), а также 32, 34 (статус приходского собрания), 39, 40, 41 (статус приходского совета) являются номинальными, все права этих органов — оспоримы и отменяемы со стороны епископа и относительны по отношению к верховной власти епископа. Устав не содержит ни одного упоминания о порядке разрешения разногласий между епископом и иными органами управления приходом.
Еще одну линию напряженности создают положения ст. 30 (полномочия настоятеля) и ст. 43 (полномочия председателя приходского совета). Иногда существует ситуация вакансии настоятеля и в этом случае председателем приходского совета может быть не настоятель. Но оправдано ли такое сложное регулирование вопроса?
Таким образом, проект нового Устава лишает приход самостоятельное значения, нормативно закрепляет спорные практики управления в БПЦ, устанавливает прямое управление приходом со стороны епископа, лишает членов прихода возможности развивать общинную жизнь на основании автономного управления, и не создает ни одного правила взаимодействия общины с правящим архиереем. С точки зрения права это странный документ, вводящий вместо правоустановления для общины ее правоограничение и даже — правоустранение.
