Наталля Василевич. Политический кризис в Беларуси: православные христиане в общенациональном гражданском движении
Среди православных мирян и священнослужителей, как и в целом среди белорусского общества, всегда было небольшое сообщество с активной гражданской позицией. Принципиальным для этого сообщества было критическое отношение к политическому режиму, нарушающему принципы демократического правового государства, жестко ограничивающему базовые права и свободы граждан, в том числе свободу религии, превратившему в симулякры основные политические институты – выборы, парламент, суд, общественные объединения, университеты, сконструировавшему репрессивную систему преследования оппонентов и несогласных вплоть до похищений и политических убийств. Большинство же граждан – и в обществе, и в Церкви, хотя и было лишено ряда прав и свобод, получало от системы некоторую компенсацию, которая покрывала издержки невозможности их участия в принятии политических решений или свободного выражения мнений. Зато стабильность… Зато порядок… Зато медицина бесплатная, зато не как в Украине, зато нет однополых браков и сексуального образования в школе, зато нет мигрантов, зато нет войны, зато нет автокефалии, зато на Пасху храмы не закрыли и много всяких других «зато». К тому же, для активных, недовольных и уставших от борьбы всегда была возможность эмигрировать.
Весна 2020 года внесла изменения в этот своего рода «гражданский договор», многие «зато» в кризисных условиях ковида оказались иллюзорными. Казалось бы, авторитарный режим именно в подобных условиях мог проявить свою эффективность. Но для властей в предвыборный период было важно продемонстрировать свою силу перед внешними вызовами, а также ни в коем случае не допустить экономического спада и нестабильности. Выбранная стратегия игнорирования пандемии, фальсификации данных по количеству заболевших и умерших, отсутствия государственной поддержки медиков и медицинских учреждений, преследований медиков, сообщавших реальные данные о количестве заболевших и недооценке масштабов проблемы со стороны государства, обесценила все «зато» и привела к повышению уровня недовольства и активизации политического участия. Этому способствовал и приход в политику новых лидеров – не привычных оппозиционных функционеров, а успешных в своей профессиональной деятельности людей с новым уровнем и форматом мобилизации активистов. Все попытки властей сбить волну гражданской активности традиционным способом, через репрессии и манипуляции, приводили к еще большему недовольству и росту активности.Если в президентской кампании 2001, 2006 и 2010 годов была достаточно сильная религиозная составляющая (в 2001 и 2006 году благодаря участию протестантов, в то время преследуемых властями, а в 2010 году благодаря деятельности партии «Белорусская христианская демократия»), то в 2020 году Церковь и религия практически отсутствовали в предвыборной повестке и не стали фактором дополнительной мобилизации электората. Политики, активно использующие христианскую риторику и обладающие моральным авторитетом среди оппозиционно ориентированных христиан, в этой избирательной кампании непосредственного участия не принимали.
Самый известный политик-проповедник – православный христианин Павел Северинец. В конце 1990 – начале 2000-х годов он был лидером оппозиционной молодежной организации «Малады фронт» и в конце 1990-х в заключении пережил личное христианское обращение. За ним последовал и ряд других участников организации. Идея «белорусская форма – христианское содержание» предусматривала белорусизацию христианского сообщества и христианизацию оппозиции. Она стала для последователей Северинца базовой формой участия в политической жизни. Специфика этой идеи в том, что любое публичное выступление – это и религиозная проповедь с обильными цитатами из Св. Писания и их интерпретацией. Павел Северинец на протяжении двадцати лет выдвигал различные символы, призванные соединить христианство и белорусское национальное движение. Например, он автор идеи бело-красно-белого флага как флага Христа, где красная полоса символизирует кровь Христа. Северинец как политзаключенный с огромным стажем, человек с твердыми нравственными принципами всегда имел сильную поддержку и доверие в оппозиционной среде.Как сопредседатель партии «Белорусская христианская демократия» он пытался выдвинуть свою кандидатуру на выборах 2020 года как единую от оппозиции в рамках процедуры праймериз. Однако сама эта процедура потерпела полное фиаско еще в самом начале и была отменена под предлогом пандемии. Это стало кризисом традиционной оппозиции. Еще в начале июня Северинец был в очередной раз арестован, долгое время находился в пыточных условиях в изоляторе на Окрестина и до сих пор содержится под стражей как обвиняемый по уголовному делу за организацию массовых беспорядков. Павел в письмах из тюрьмы обращается к своим сторонникам и к церковным деятелям, призывает молиться за Беларусь. По мнению Северинца, «…духовный корень зла в Беларуси – это нераскаянный коммунизм. Сегодняшние наши проблемы – только легкий душок красного ада, который сто лет горит у нас под ногами… Немцы отреклись от нацизма. Также, с покаянием, всенародно, должны отрекаться от коммунизма и мы!» В качестве белорусской национальной идеи Северинец предлагает «Иисуса Христа, который говорит по-беларуски». На вопрос, когда в Беларуси прекратится беззаконие, Северинец отвечает: «Только тогда, когда мы откроем дверь Иисусу Христу, который говорит по-беларуски».
Вторая важная фигура в христианской политике – евангельский верующий Дмитрий Дашкевич, также бывший политзаключенный. Он солидарен с Северинцем относительно духовных причин происходящего в Беларуси зла, рассматривая жестокий режим Лукашенко как закономерное последствие сталинских репрессий. Единственным путем преодоления этого зла Дашкевич видит общенациональное покаяние. Поэтому свою публичную деятельность он направляет в основном на защиту урочища Куропаты, места захоронения жертв сталинских репрессий. После выборов он стал инициатором многотысячной людской цепи от Куропат до Окрестина.
С именем Павла Северинца связан неприятный инцидент в связи с присуждением белорусской оппозиции престижной правозащитной премии Сахарова. Политик был одним из заслуженных людей, выдвинутых среди представителей белорусского народа на премию Сахарова в 2020 году. Однако в европейских средствах массовой информации были обнародованы критические высказывания Северинца по поводу людей, принадлежащих к ЛГБТ-сообществу, и их прав. Поскольку такие высказывания могли быть расценены европарламентариями как дискриминационные, и чтобы не ставить под удар победу всего списка, имя Северинца было удалено из этого списка номинировавшей его партией. Это привело к скандалу в среде политических активистов и усилило их идеологическую поляризацию. «Белорусская христианская демократия», позиционирующая себя как партия, основанная на христианских ценностях, имеет вполне четкое идеологическое наполнение, в значительной мере сформированное в рамках повестки современных культурных войн: пролайф, традиционная семья, противостояние гендерной, феминистской и ЛГБТ-повесткам и в целом тому, что сам Северинец называет «культурным марксизмом», обеспечение права на свободу религии, включая право на дискриминацию, основанную на религиозных убеждениях. Такие взгляды находят сочувствие среди значительной части верующих христиан, что и обеспечивает партии социальную базу. Тем не менее, в кампании за свободные выборы, позже в протестах против насилия и в ходе всего политического кризиса повестку «Белорусской христианской демократии» начинают разыгрывать власти, педалируя для привлечения поддержки церквей одно из названных нами ранее «зато», касающееся якобы защиты традиционной семьи.
Заметной религиозной кампанией в предвыборный период стала кампания «католик не фальсифицирует», инициированная мирянами-католиками и поддержанная священниками и иерархами. Ее задачей было подействовать на тех членов избирательных комиссий, которые идентифицируют себя с католичеством и для которых подобное моральное давление могло бы стать нравственным ресурсом хотя бы лично не участвовать в фальсификации голосования.
Православные в активизации гражданского процесса за честные выборы участвовали скорее в личном качестве, без маркирования своей религиозной идентичности. О том, что один из потенциальных альтернативных кандидатов на президентский пост Сергей Тихановский является активным православным верующим, не было известно широкой публике. Активные миряне и священники выходили на протесты, собирали подписи, шли наблюдателями просто как граждане, никак себя не обозначая в качестве православных. При этом впервые и власти отказались от активного привлечения Церкви к избирательной кампании на своей стороне. Поэтому сложился такой баланс, что верующие, хотя внутренне в своей мотивации и опирались на свою веру, однако публично этого не проявляли. В целом позиция Церкви в кампании за свободные выборы, мир и справедливость в Беларуси носила реактивный, а не проактивный характер. Верующие ничего не инициировали, это не они привлекали внимание общества к террору и беззаконию. В лучшем случае, они присоединялись к уже идущим процессам или реагировали на разворачивающиеся события.
На мой взгляд, к активному участию верующих и священников в гражданском сопротивлении именно как православных христиан подвигли пять факторов.
1. Определенность провластной позиции церковных властей БПЦ. Это прежде всего преследование сотрудников церковных организаций и учащихся духовных учебных заведение, участвовавших в кампании за честные выборы. Так был вынужден уволиться сотрудник Бобруйской епархии Артем Кушнер за то, что публично в соцсетях обозначил свой статус независимого наблюдателя. Однако, преследованиями церковные власти не ограничились. Уже после выборов в условиях невиданного террора церковные спикеры начали выступать с заявлениями, которые вызывали у очень многих верующих желание дистанцироваться: так митрополит Павел, вслед за Патриархом Кириллом, поздравил Лукашенко с победой на выборах.
2. Активная гражданская позиция Римско-Католической Церкви в условиях кризиса, на фоне которой официальные заявления православных иерархов и спикеров выглядели удручающе. Митрополит Тадеуш Кондрусевич очень быстро перешел от нейтральной риторики к осуждению насилия и пыток и начал призывать государственные власти к диалогу с обществом. И хотя заявления Кондрусевича вряд ли имеют шанс войти в классику политической теологии, однако даже на его фоне православная официальная невнятность выглядела крайне беспомощно и мотивировала православных верующих компенсировать этот риторический дефицит и говорить вместо своих иерархов.
3. Чрезвычайная моральная острота происходящих событий, которая неизбежно затрагивает совесть и вызывает интенсивную эмоциональную реакцию, в том числе, на уровне веры. Обычно политическое проходило по касательной к частной жизни, в рамках которой и протекала религиозная жизнь большинства мирян. Даже фальсификации на выборах были своеобразным «отдать кесарю кесарево». Десятки тысяч участников фальсификаций примерно так и относились к неприятной, но неизбежной процедуре и даже не считали необходимым исповедовать это как грех. Уровень репрессий в период после выборов, пытки, беззаконие, преследования людей за бело-красно-белые зефирки, очевидная ложь государственных медиа превратили политическое и публичное из абстракции в жизненно важную тему, поставили проблему моральной рефлексии, имеющей непосредственное отношение к христианской жизни, к личной жизни. Вот примеры:
• гомельский протоиерей Владимир Дробышевский в первые послевыборные дни выходит, не в силах сдержать слезы, с одиночным пикетом «Остановите насилие!»;
• иерей Владислав Богомольников объявляет голодовку ради спасения голодающего в тюрьме блоггера Игоря Лосика;
• рыдающие перед митрополитом Павлом православные женщины на межконфессиональной молитве;
• колокольный звон и панихиды по всей Беларуси после убийства Романа Бондаренко.
4. Активность православных мирян и священников стимулировала публичное проявление позиции других людей этой группы. Стоило одному гродненскому диакону Дмитрию Павлюкевичу опубликовать в социальных сетях небольшую картинку «Православные против фальсификаций, унижения личности и давления на личность», как это выросло в целый флешмоб, когда несколько десятков священников и сотрудников церковных организаций поделились картинкой у себя. Когда с обращением и проповедью, осуждавшей насилие и фальсификации, выступил архиепископ Гродненский Артемий, многие священники и верующие вдохновились и почувствовали себя вправе высказываться в том же духе, не боясь оказаться полными изгоями. Когда минские священники присоединились к команде волонтеров на Окрестина, гродненские священники привезли заключенным воду и средства гигиены, и это породило цепную реакцию помощи и участия. Помощь была организована и на базе официального волонтерского движения синодального отдела по церковной благотворительности и социальному служению БПЦ при храме иконы Божией Матери «Всецарица».
5. Новый уровень солидарности и взаимной поддержки внутри церковного сообщества и в обществе в целом. Например, мобилизация прихожан и других священников для помощи преследуемым священнослужителям. Так, для поддержки священника Александра Богдана из Лиды к нему на суд приехали 12 священников из других городов. Когда начались преследования протоиерея Сергия Лепина, около 70 священников написали письмо в его поддержку. На суд над семьей православных верующих Цылиндзей из Гродно пришли священнослужители четырех конфессий.
Приходские, молитвенные, регентские и даже священнические чаты в вайбере стали сетями взаимопомощи, обмена информацией, пространством дискуссии и планирования общих действий. Коллективные составления текстов петиций, обсуждение текстов для видеороликов, в которых участвовали десятки и сотни право-славных активистов, стали экспресс-курсом политической теологии.
Здесь шли два разнонаправленных, но взаимостимулирующих процесса: рост солидарности внутри сообщества верующих, разделяющих повестку протестов, и рост взаимного недоверия и отчуждения между этим сообществом и иерархией. Священники, которые оказались в центре этого противостояния, между иерархией и мирянами, за последние полгода особенно почувствовали критическую необходимость повышения своей независимости от епископата, в том числе на пути получения светской специальности и источника дохода вне церковной структуры.
Все больший разрыв между иерархией и верующими внутри Православной Церкви наметился с назначением на Минскую кафедру митрополита Вениамина. Исследование «Народный опрос», проведенное в конце 2020 – начале 2021 года свидетельствует, что в среде верующих, разделяющих повестку протестов, в том числе, активных прихожан, сотрудников церковных организаций, священно- и церковно-служителей, проявляется тотальное недоверие к иерархии и разочарование в ней [1]. Среди причин не только недовольство выражаемой публично позицией Церкви или молчанием Церкви по поводу происходящих событий, но и полное игнорирование церковным руководством активной части православных верующих, разделяющих повестку протестов. На протяжении 2020–2021 годов православные написали целый ряд писем и обращений к иерархии, однако ни на одно письмо не последовало официальной реакции. Такое отношение иерархии демотивирует православных активистов в их попытках донести до иерархии свое мнение и постараться изменить действия иерархии. Но при этом отсутствие ответа заставляет православных верующих искать другие пути выражения своей позиции – независимо от иерархии.
Еще в августе, при митрополите Павле, БПЦ попыталась дистанцироваться от заявлений архиепископа Артемия: было опубликовано разъяснение Синодального отдела Белорусской Православной Церкви по взаимоотношениям Церкви и общества «Об участии верующих в общественно-политической жизни» [2]. В этом обращении авторы ссылались на некие якобы «многочисленные обращения и недоуменные вопросы по существу содержания проповеди Преосвященного архиепископа Гродненского и Волковысского Артемия, произнесенной им в Покровском кафедральном соборе города Гродно в воскресный день 16 августа 2020 года», и в связи с этим заявляли, что «любые заявления в связи с нынешней непростой ситуацией в Республике Беларусь, сделанные отдельными представителями Белорусской Православной Церкви, являются формой выражения их личной гражданской позиции и отражают исключительно личный взгляд заявителей на происходящее». Насчет «многочисленных обращений и недоуменных вопросов» мне не известно, зато известно, что в те же августовские дни более 300 человек – священников, богословов, интеллектуалов, активных мирян, сотрудников структур БПЦ написали вл. Артемию письмо с благодарностью, направив копию в адрес Минской Экзархии [3]. Уже при митрополите Вениамине был эпизод с непонятным сбором подписей против архиепископа Артемия, который проходил в ставропигиальном Богородице-Рождественском монастыре. Его настоятельница игумения Гавриила (Глухова) с давних пор находится в напряженных отношениях с архиепископом Артемием и воюет против него. Одновременно она одна из ключевых православных фигур на мероприятиях по поддержке действующего режима. Тогда митрополит Вениамин призвал прекратить всякие сборы подписей и если не стал фактически на сторону архиепископа Артемия, то по крайней мере постарался погасить конфликт. Позже он предпринял подобную попытку увещевания и в отношении самого архиепископа Артемия, заявив в присутствии его самого после богослужения в Свято-Покровском соборе Гродно о нежелательности исполнения белорусского духовного гимна «Магутны Божа», якобы «разделяющего общество» [4]. Этот гимн стал визитной карточкой гродненского фестиваля церковных хоров «Коложский благовест», одной из излюбленных композиций хора священнослужителей Гродненской епархии, в которой установилась традиция исполнения песнопения. В демократическом движении Беларуси «Магутны Божа» стал одной из ключевых песен сопротивления. Такое заявление митрополита Вениамина вызвало бурю негодования среди демократической общественности, в том числе церковной, а архиепископ Артемий, как и духовенство его епархии, не вняли рекомендации экзарха исключить песнопение из плейлиста.
Владыка Артемий, хотя и раздражает государственные власти, популярен среди верующих, пользуется их искренней симпатией, поддержкой клириков своей епархии, авторитетом среди лидеров других конфессий и религий. Это обеспечивает ему достаточно высокую степень устойчивости. В настоящее время он продолжает служить, а священнослужители его епархии продолжают высказываться в своих соцсетях о происходящих в стране событиях. В ноябре была организована акция колокольного звона в память об убиенном Романе Бондаренко. Сейчас эти высказывания не так активны, как осенью, но это связано в том числе и с отсутствием серьезных поводов для комментариев. Сам архиепископ Артемий недавно снова затронул тему о роли Церкви в жизни общества, заявив, что Церковь должна свидетельствовать о правде Божией, не быть безразличной к происходящему и не идти путем приспособленчества [5]. Проповеди гродненского архиерея становятся важными точками отсчета для многих православных верующих.
В результате общественно-политического кризиса изменилось отношение православных к другим христианам. При молчании православных иерархов для верующих стал важен голос католических иерархов. Основываясь на Евангелии, они произносили слова поддержки, утешения и правды, столь нужные людям, пережившим пытки, аресты, увольнения, унижения. С одной стороны, слышать эти слова от католиков и не слышать от православных, было, безусловно горько. Но с другой стороны, в поле зрения православных верующих появился католический епископ Юрий Кособуцкий, многие переживали за судьбу митрополита Тадеуша Кондрусевича, в чатах делились проповедями пастора церкви «Новая жизнь». Оказалось, что «великая и эксклюзивная православная традиция» в кризисной ситуации не смогла справиться, не смогла дать вразумительный и пророческий ответ. И в то же время католическая или протестантская традиции, которые многими православными воспринимались с некоторым пренебрежением, дали такой ответ гораздо более дерзновенно, более четко и ясно, более открыто. По-евангельски.
И в это же время православная матушка Гавриила (Глухова) со сцены Женского форума клеймит протестующих чуть ли не сатанистами и угощает зверствовавших омоновцев тортиками, ведущий прайм-тайма Григорий Азарёнок пугает демонами и сатаной, зловещим голосом цитирует Библию, а митрополит Вениамин, говоря о нейтралитете, раздаёт церковные награды государственным чиновникам.
В многоконфессиональной Беларуси никого не удивишь личными контактами верующих разных церквей, здесь много семей, где есть и православные, и католики, и многие праздники празднуют дважды – по каждому календарю. При этом в перспективе экуменического диалога, на уровне церковной рефлексии и сотрудничества контакты между верующими разных конфессий всегда были довольно скромными. Единственным большим совместным проектом была попытка создания партии «Белорусская христианская демократия», спецификой которого было объединение вокруг правоконсервативной политической повестки. Партию затронул общий кризис «старой оппозиции» и в данный момент серьёзного публичного проявления партии не видно.
Другим экуменическим проектом стало образование группы «Христианское видение» Координационного Совета, куда вхожу и я. Группа объединяет священников Православной и Католической Церквей, протестантских пасторов, богословов разных традиций и активных верующих разных идеологических и политических предпочтений – от правых консерваторов до христианских анархистов. Участники группы сразу договорились не обсуждать спорные доктринальные вопросы, касающиеся нравственной практики, молитвы. Однако совсем избежать этого невозможно, поэтому иногда, когда нет срочных событий, на которые надо реагировать, наши чаты могут превращаться в кальвинистско-православные догматические споры или холивары по вопросам церковной традиции, роли папы в церковной организации (папскому примату иногда достаётся за молчание по поводу Беларуси от самих католиков), или по вопросам сексуальной ориентации и гендерной идентичности. Тот факт, что мы друг другу доверяем и делаем общее дело, помогает нам не разругаться в этом межконфессиональном диалоге, но лучше видеть и слышать друг друга. К тому же, у нас есть необходимость производить совместные высказывания богословского содержания – и это тоже способствует креативному обмену друг с другом. Я думаю, в нашем экуменическом общении на сегодняшний день работает скорее принцип движения «Жизни и работы», когда мы сотрудничаем несмотря на разную конфессиональную или личную богословскую специфику. Но это способствует и нашему церковному единству. Благодаря тому, что у нас достаточно много людей с богословским образованием и подготовкой, это тоже помогает нам не оставаться в общении лишь на уровне активизма или духовности.
Экуменические молитвы тоже имеют место. Недавно у нас была дискуссия о том, как возможно подготовить такие молитвы по поводу кризиса в белорусском обществе, которые были бы приемлемы для представителей всех христианских конфессий и не входили в противоречие по своим формулировкам и смыслу с какими-то постулатами и практиками. Несколько молитв и чинов было подготовлено для экуменических молитв за свободу, справедливость и мир в Беларуси. Здесь пригодился мой личный навык подготовки экуменических молитв для мероприятий Всемирной христианской студенческой федерации, Всемирного совета церквей, Конференции европейских церквей, а также опыт участия и подготовки молитв в Германии. Типичная экуменическая молитва всегда включает какие-то исторические тексты или гимны из определенных контекстов: вот эта молитва времен апартеида в ЮАР, а это молитва церквей неприкасаемых в Индии, а следующее благословение – со времен геноцида в Руанде. И этот контекст делает молитвы еще сильнее. В целом тот «литургический» процесс, который связан с политическим кризисом в Беларуси, скорее, развивается спонтанно, кто во что горазд. Но мне кажется, что появляются и некие общие точки притяжения. Например, распространяется межконфессиональная идея молитвы по соглашению [6] или популярность начинают приобретать православные четки-браслеты с бело-красно-белыми бусинками [7] – их заказывают и носят люди разных исповеданий. К вечерним «розарийным прогулкам» католиков присоединялись верующие других конфессий, а сами организаторы прогулок приходили на протестантские молитвы к Ратуше.
Есть и общие проекты с богословским содержанием, например, протестантский проект «Голос церкви», куда приглашены участвовать и католики, и православные [8], и где все формулируют в доступной и короткой форме, «на пальцах», важные богословские понятия и концепции. На мой взгляд, это также помогает межконфессиональному диалогу.
Важно то, что действительно в Беларуси «христианское» сейчас не привязано жестко к какой-то определенной конфессии, нет доминирования друг над другом или самоутверждения друг перед другом. Некоторая конкуренция присутствует, но она носит здоровый характер и основана на желании оказаться не хуже, чем другие. А это значит, подстегивает делать еще больше и еще лучше.
Примечательно, что в православном сообществе Беларуси всё меньше заметна привязка к России и к РПЦ – как в положительном, так и в отрицательном смысле. Верующие не рассматривают руководство РПЦ как высшую инстанцию по восстановлению справедливости, не пытаются писать жалобы на своих иерархов, но не рассматривают РПЦ и как виновницу молчания белорусских иерархов или поддержки режима с их стороны. Хотя РПЦ и вмешалась в белорусский кризис дважды. Патриарх Кирилл был первым религиозным лидером, поздравившим Лукашенко с победой на выборах, а затем Синод РПЦ снял с формулировкой «по собственному желанию» более не удовлетворявшего режим митрополита Павла, поставив на его место лояльного к Лукашенко митрополита Вениамина. Тем не менее, внимание белорусских православных в первую очередь привлечено к белорусским церковным акторам. Письмо верующих всего мира, инициированное священниками РПЦ в поддержку белорусских христиан, участвующих в борьбе за справедливость, мир и свободу, стало большим событием для самих подписавшихся. Православные верующие Беларуси приняли это письмо с благодарностью, как приняли с благодарностью, например, заявление Протестантской церкви Севера Германии по поводу Беларуси или проповедь католического Берлинского архиепископа в поддержку Беларуси на экуменической молитве в Берлине.
Среди самих православных и во всем обществе выражение недовольства провластной позицией БПЦ практически не сопровождается разговорами об автокефалии как о возможном пути решения церковных проблем. Автокефалию как страшилку используют только провластные пропагандисты. Они пытаются напугать православных тем, что с приходом оппозиции к власти она введет автокефалию и однополые браки. Другими словами, тема автокефалии оказалась в сумеречной области теории заговора. Если бы параллельно с БПЦ на территории Беларуси существовала бы серьезная альтернативная православная церковь, пусть даже не признанная в мировом православии, и она бы заняла активную гражданскую позицию, это могло вызвать симпатии в протестной среде и, возможно, тогда тема автокефалии имела бы большую актуальность. Тем не менее, в данный момент альтернативной церковью, «другим я» для БПЦ выступает не потенциальная автокефальная церковь, а Католический костел. Это демонстрируют и результаты «Народного опроса» [9]. Тенденция к смене конфессии может стать возможной стратегией преодоления своей фрустрации и недовольства позицией Православной Церкви в среде относительно далёких от церковной жизни людей. А в среде активных церковных православных ответом становится создание низовых структур, независимых от иерархии. Стратегия иерархии на игнорирование потребностей этой группы верующих и зачистки, которые проводятся среди недостаточно лояльных к власти сотрудников церковных организаций, имеют своей целью подавление инакомыслия и гражданской активности верующих. Но в результате эти действия приводят к большей независимости, самостоятельности и активности верующих, к появлению новых форматов человеческого и гражданского взаимодействия, к выходу на новые рубежи христианского свидетельства.
Post Scriptum. Уже после написания этой статьи репрессии против религиозного сообщества в Беларуси резко усилились. Проект «Голос Церкви» был закрыт в связи с угрозой преследования его участников. Ранее записанные ролики удалены из открытого доступа. Усилились и внутрицерковные репрессии. По инициативе митрополита Вениамина (Тупеко) на заседании Синода Белорусской Православной Церкви 8 июня архиепископа Артемия Гродненского принуждали написать прошение об уходе на покой «по состоянию здоровья». Однако архиепископ занял твердую позицию и отказался. Тогда Синод снял его с кафедры и принудительно отправил на покой «по состоянию здоровья». На следующий день в спешном порядке Патриарх Кирилл провел онлайн заседание Синода РПЦ с единственным вопросом – утвердить решение Синода БПЦ. Поспешное избавление от архиерея, занимавшего независимую пастырскую и гражданскую позицию, было прямо связано с визитом Александра Лукашенко в Гродненскую область. На «рабочей встрече с духовенством» в Жировичском монастыре Лукашенко ясно дал понять, что его слабеющему режиму необходима только полностью лояльная Церковь.
Василевич Н. Политический кризис в Беларуси: православные христиане в общенациональном гражданском движении / Системные проблемы Православия: анализ, осмысление, поиск решений. Материалы второго семинара. [сост. С. В. Чапнин]. – Москва: Проект «Соборность», 2021. – С. 67-81.
