Дневник политзаключенной. Часть 3. Жизнь или честь?
Продолжаем публиковать воспоминания православной христианки Елены Гаевской, которая вместе с мужем Николаем встретила в 2022 году Рождество в изоляторе на Окрестина.
Сердце чисто созижди во мне, Боже,
и дух прав обнови во утробе моей
(Пс. 50:12).
Сотник же, видев происходившее, прославил Бога и сказал:
истинно человек этот был праведник
(Лк. 23:47).
Великий пост для православного христианина — время утончения, очищения и просветления. В беззаконном гражданском обществе, в стране, живущей по понятиям, просветление несет большие скорби. Так, несколько лет назад, на великопостной Божественной литургии минский священник прочитал проповедь о том, что много новых впечатлений мы открываем, погружаясь в церковную жизнь: вечернее причастие Святых Тайн, стертые от повторения молитвы преподобного Ефрема Сирина коленки… «Возможно, братья и сестры, — мягко и кротко говорил батюшка, — эти стертые коленки будут единственное, что мы сможем предъявить Господу за нашу земную жизнь». Батюшка допустил, что не все выйдут из гроба на Пасху.
Когда я сидела на сутках, от большого нервного напряжения — мало того, что я невинно осуждена, так ведь еще эти издевательские условия никому, решительно никому не несут никакой пользы! — кожа на костяшках моих кулаков почернела и покрылась толстой коростой. Я с изумлением распрямляла кулаки и видела темные полоски на них как повязки. Но поводов для скорбного изумления в тюрьме было выше всякой меры, поэтому долго свое тело я не рассматривала, куда важнее были глаза товарищей по несчастью. А освободившись, я с удивлением обнаружила, что жесткая короста незаметно исчезла без следа, и руки мои стали снова нежными. Так что Богу я не предъявлю следы внешнего уродства, но Он и не просил никогда их хранить.
Зато твердо я знаю, что ни одно слово мое не исчезнет для Бога, ни одна мысль, ни одно движение сердца. Оно слабое у меня, но у фельдшера в изоляторе временного содержания в переулке Окрестина не нашлось ни одного доброго слова в новогоднюю ночь для худой и бледной сестры с вечными темными кругами сердечника под глазами. «И я такая же», — хотела сказать она мне, но это не так.
В самом буквальном смысле тысячи беларусов сейчас страдают в тюрьмах по одной простой причине, воспетой в старой советской песне: потому что «кто-то кое-где у нас порой честно жить не хочет». Отрицание честности и чести приняло в нашей стране такие циклопические масштабы, что вопрос «жизнь или честь» поставлен с крайней степенью серьезности. Но между стертыми от частого стояния коленками и чистым сердцем утверждена пропасть, которая преодолевается только решимостью жить по закону. Да, мы даже рождаемся не готовыми к такому, да, подвиг не всем под силу, да, трусость накрывает с головой, когда к соседу приходит группа захвата, но это не значит, что умерла справедливость, это не значит, что достоинство ныне пустое слово, это не значит, что честь уступила место животному прозябанию. Это значит, что наконец-то солнце правды послало свои первые лучи на нашу многострадальную землю, и никогда не иссякнет род тех, кто рад этому.
