Где нужно просто подать стакан воды, сутками читают акафисты

Хочу рассказать о недавних событиях, случившихся с моей подругой. То, что ей пришлось пройти, сотни людей в нашей стране проходят прямо сейчас. И их имена останутся в неизвестности.

Это история о том, как человек получает смертельный диагноз, а затем, даже будучи верующим и давно воцерковленным, остается один. Не работает должным образом ни медицинская помощь, ни социальная, ни духовная. Всё это приходит не от систем, а от конкретных неравнодушных людей, порой даже незнакомых.

С моей недавно ушедшей подругой мы познакомились в Свято-Елисаветинском монастыре (СЕМ), где обе трудились. Близко общаться стали уже после ухода из монастыря.

После долгих лет работы в СЕМ моя подруга — назовем ее Мария — поехала в Россию, в другой монастырь, где заболела онкологией и вынуждена была вернуться в Беларусь.

Надо сказать, что Свято-Елисаветинский монастырь никогда не интересуется судьбой своих сотрудников. Даже тех, кто целую жизнь положил на служение в этой организации. Более того, если узнают, что человек болен, стараются избавиться от него, как от балласта.

На самом деле это присуще как самим церковным структурам, как РПЦ и БПЦ, так и в целом нашим странам: России и Беларуси. Ценность человеческой жизни ценностью, к сожалению, так и не стала. Человек — всего лишь ресурс. Пока он жив, здоров, его будут использовать. Как только становится немощным, его стараются не замечать и быстрее списать.

Вот почему для меня само социальное служение БПЦ и СЕМ напоминает «потёмкинские деревни» (есть такой фразеологизм, который используется для описания ложного впечатления видимого, показного благополучия, скрывающего истинное положение). Оно как бы есть на бумаге и в виде красивых картинок для спонсоров. А в реальности его нет.

Будучи в России, Мария увидела такое же чудовищное отношение внутри церковной среды, как и в Беларуси. Мне кажется, все ее проблемы вообще начались после воцерковления и погружения в наше современное православие. Если бы можно было отмотать время назад, я бы взяла ее за руку и отвела к хорошему психологу. Наверное, так многого можно было бы избежать. Особенно сегодняшней токсичной православной среды, в которой нет жизни — только смерть, грех, стыд и вина. И на этих темах ловко можно годами манипулировать травмированными людьми.

Мария была человеком невероятной внутренней и внешней красоты. Умная, глубокая, очень открытая… У нее действительно была душа монахини, но, несмотря на такое количество монастырей и храмов, этой чистой, светлой душе не нашлось места.

Когда у нее обнаружили рак, большинство православных «сестер во Христе» стали писать, за какие «грехи» она заболела. А близкая невоцерковленная подруга откачивала Машу после каждой химии, кормила с ложечки и была рядом 24/7. Совершенно посторонние люди помогали продуктами, вещами, ездили по больницам.

Для меня самое страшное в современном православии — это измененное сознание людей. От христианства остались только символы, а содержание кошмарно извращено. Где нужно просто подать стакан воды, сутками читают акафисты.

Когда после длительного лечения стало ясно, что болезнь сильно прогрессирует и невозможно ее остановить, «добрые» православные люди вместо конкретных действий ежедневно присылали умирающему человеку сообщения, как правильно исповедоваться и причащаться перед смертью. А в это время мы не могли попасть с Машей в хоспис…

Последствия 2020 года, после которого чистят «неугодных» до сих пор, дают о себе знать каждый день во всех сферах. Медицина не исключение. Простить подпись за Тихановскую не могут даже санитаркам. Что уж говорить о компетенциях оставшихся лояльных врачей?

Хотя, думаю, не зря Беларусь называют страной партизан. Вспоминается «Собачье сердце», как Шариков говорит: «Душили-душили…» Так и тут: чистили-чистили, а люди всё понимают, со многим не согласны, хоть и молчат.

В одной из больниц Мария лежала с родственницей чиновника, и я думала: надо же, какая ирония судьбы. Вот такие чиновники избавляются от высокопрофессиональных неугодных специалистов, сажая в тюрьмы и вынуждая уехать из страны. Но их близкие тоже болеют, и лечат их лояльные двоечники.

У меня пожилые родители, часто болеющие, поэтому сама медицинская система, как она устроена, мне понятна давно. Но было предположение, что к онкологическим пациентам всё же должно быть другое отношение. А оказалось, что оно еще хуже, потому что их списывают в самом начале. Я не знаю, какое нужно иметь здоровье, чтобы его хватило на квест, который проходят онкобольные в нашей стране. Не счесть кругов ада — от постановки диагноза до направления в хоспис, когда уже помочь невозможно.

Вот здесь и должно, на мой взгляд, начинаться социальное служение церкви. Даже имея родственников, человек может остаться в растерянности и беспомощности. Нужны физически здоровые люди с устойчивой психикой рядом. Чтобы адекватно реагировать и сопровождать человека в этом тяжелом испытании. Не может человек после химиотерапии ездить оформлять инвалидность или сам себя определять в хоспис. Я уже не говорю о ежедневных бытовых вопросах, которые тоже нужно решать.

Лечение может длиться месяцами и годами. И бывает, что не приносит желаемый результат. Единственное, на что может рассчитывать сейчас человек в неизлечимом состоянии, это хоспис. Но попасть туда — еще то приключение. Многие просто не дожидаются своей очереди и умирают дома: в боли, страхе и одиночестве. Казалось бы, и тут нужны сёстры милосердия, но их нет…

Если всё-таки повезло и человек дождался своего места в хосписе — и здесь он может ожидать смерть в полном одиночестве, страхе. Вопрос не в персонале, они могут очень хорошо исполнять свои обязанности. Надо сказать, приходят и священники, и волонтеры от БПЦ, но этого недостаточно.

Возможно, это самый экзистенциальный период в жизни человека — осознавать, что жизнь заканчивается. Хорошо, если есть близкие, родные, да и просто неравнодушные люди. А если никого нет? Да, есть психолог, с которым можно поговорить, но всё ли можно рассказать психологу, священнику, волонтеру?

Я очень почувствовала нехватку сопровождающих людей в этом переходе из жизни в смерть. Есть такое понятие — доулы смерти. И это должны быть точно не случайные люди, а реально хорошо подготовленные, высокооплачиваемые профессионалы. По большому счету, это и есть одна из функций сестричеств. Но сёстры СЕМ в это время стоят по всему Минску на точках, продают иконки, свечи и собирают деньги на войну…

Еще в период до хосписа мы пытались найти временную сиделку, чтобы она могла иногда подменять нас дома. Мы обратились на одну из точек СЕМ с вопросом: есть ли такая услуга, сколько она будет стоить и что в себя включает. При монастыре несколько лет назад была создана патронажная служба как раз для таких ситуаций.

Нам озвучили цену в 17 рублей/час, куда входит чтение акафиста и помазывание маслом. По медицинскому уходу толком ничего не предложили. И тут я подумала: слава Богу, что их служение — это бутафория! Представляете, вы отдаете всю свою зарплату, оставляете близкого человека, надеясь на адекватную помощь в ваше отсутствие, а там вместо того, чтобы поменять памперс и дать вовремя лекарства, какая-то странная тетя в белом облачении читает акафист и мажет маслом!

И самое ужасное для меня — что настоящее положение дел в медицинской помощи, социальном и духовном служении никого не интересует, пока сам с этим не столкнешься. И поделиться этой историей можно только с «Христианской визией».

Я не представляю, как какой-то епископ, включая митрополита Вениамина, будет реально разбиться с СЕМ, с их ложью и манипуляциями. Больше, чем эта организация, чувства верующих не оскорбляет никто. Я даже не знаю, что еще должно случиться, чтобы у людей открылись глаза на эту структуру, если война для многих не стала триггером.

Они собирают по всему миру средства на социальное служение, которого нет. Да этих денег хватило бы, чтобы рядом с каждым больным в нашей стране был реально подготовленный человек с отличными медицинскими знаниями, навыками, плюс способный оказывать здоровую духовную помощь!

Когда-нибудь этот огромный пузырь под названием СЕМ лопнет, и люди просто ужаснутся его содержанию. А пока я вижу, что в нашей стране партизан, несмотря ни на что, есть невероятные люди с огромными, чистыми сердцами, которые всё понимают и каждый день делают этот мир светлее. И абсолютно не важно, кто это — верующий или атеист. Спасибо вам всем, где бы вы ни находились, за вашу любовь, милосердие и лучи света. Это «вычистить» невозможно, сим и победим.